В те далекие и близкие 1957 – 1962 годы я учился в Томском университете на геолого-географическом факультете по специальности «Гидрология суши». В трехэтажном здании бывшего Биологического института (в «БИНе»), по ул. Ленина  32, что рядом с научной библиотекой ТГУ, находились кафедры и аудитории географического факультета (географии, гидрологии суши, метеорологии).

На первом курсе преподавались  только естественно-научные и гуманитарные дисциплины, и мы, студенты,  еще мало представляли  свою будущую профессию и преподавателей, которым предстояло нас обучать этой специальности со странным названием: «гидрология суши». Быстро летело время, с трудом укладывались в нашем сознании огромные пласты знаний математики, физики, химии, начертательной геометрии, геодезии, иностранного языка и целой кучи общественно-политических дисциплин. Помню, посещали лекции знаменитых профессоров: на физическом факультете курс физики читала профессор  Большанина, и мы с интересом слушали ее лекции с одновременной демонстрацией физических опытов. Прекрасные лекции по общей химии нам читал профессор Болдырев. 

Но не только учебой мы жили. Геолого-географический факультет славился тогда организацией студенческих вечеров, к ним готовились самодеятельные танцоры, чтецы, музыканты, ставились юмористические постановки. Конечно, вечер начинался с торжественного заседания, посвященного очередному празднику. Сначала – доклад секретаря партийного бюро, затем декана (Михаил Петрович Кортусов), далее – секретаря комитета комсомола факультета (Слава Бородин).  А уж потом… концерт, танцы, тайные взгляды, несмелые попытки пригласить ее, самую красивую, на танец, в кино, в театр.

И вот закончилась весенняя сессия, затем геодезическая практика и начался второй курс. Здесь и пошли чередой специальные дисциплины, – общая гидрология, гидрометрия. Алексей Анисимович Земцов, старший преподаватель кафедры гидрологии суши, читал нам гидрографию. Он показался серьезным, строгим, умеющим лаконично, но удивительно глубоко и обстоятельно изложить огромный материал этой дисциплины. Мы с первых лекций прониклись большим уважением и доверием к Алексею Анисимовичу. И до нас, студентов второго курса, в ноябре 1958 года дошла молва об успешной защите им кандидатской диссертации, посвященной геологическим событиям четвертичного периода  севера Западной Сибири, в которой было сделано какое-то открытие. Позднее мы узнали, что А. А. много нового внес в познание  вечномерзлых пород, открыл их  двухслойное строение, уточнил границы залегания, историю формирования. Его доклад в МГУ вызвал одновременно удивление и восторг всего высокого научного собрания. Изучая рельеф и строение толщ ледникового периода в Западной Сибири, он впервые обратил внимание на межледниковое время и описал принадлежащие этому времени отложения, которые вошли в стратиграфическую колонку под названием «ширтинско–тазовский горизонт».

Весной 1959 года то Алексей Анисимович формирует экспедиционный отряд в составе Томской геологоразведочной экспедиции для изучения рельефа, четвертичных отложений и химического состава природных вод в бассейнах рек Ваха и Трайгордской. Студенты-второкурсники Борис Фащевский, Аверьян Хатылов, Геннадий Ибрагимов, Павел Гагарин и я,  во главе с Алексеем Анисимовичем,  погрузились на колесный пароход Карл Маркс. Протяжный гудок – и вот вода запенилась за громадными колесами.

В поселке Охтеурье, что на берегу реки Вах, мы разделились на два подотряда: А. А. со студентами Фащевским и Хатыловым направились на р. Колик-Еган; старший преподаватель Николай Кондратьевич Минин, студенты Ибрагимов и я отплыли на р. Трайгородскую. 

Это край, где практически «не ступала нога человека» – на сотни километров только тайга и болота, да извилистая река  с многочисленными естественными завалами леса – лесными заломами, которые делали ее исключительно трудно проходимой. Нужно было пешком преодолеть таежное водораздельное пространство между Вахом и Трайгородской,  с двумя лодками-обласками и другим экспедиционным скарбом, по нескольку раз проходя одни и те же отрезки пути с «порциями»  груза.  Шли непролазной тайгой и болотами почти две недели. И вот – о радость! – наконец, перед нами излучина тихой, спокойной реки с мощными  соснами на подмываемой песчаной террасе. По полкружки – и усталость как рукой сняло. Ночевка у костра, планы на ближайшее будущее, и пошли чередой экспедиционные будни.

Еще перед отъездом в экспедицию А. А.  поставил передо мной следующую задачу – описать лесные заломы реки Трайгородской, их строение, влияние на поле скоростей течения, на формирование речного русла. Впоследствии оказалось, что по этому вопросу была только одна-единственная  опубликованная статья геолога Ю.Ф. Чемекова. И вот лесные заломы, отнимающие столько сил и энергии на их преодоление, стали в то время для меня желанными объектами изучения. Каждый день  появлялись в дневнике описания вновь пройденных заломов, их схемы, рисунки. И много фотографий. 

В конце сентября, когда временами холодный ветер уже швырял в лицо снежную крупу, а ясными ночами лужи покрывались тонким ледком,  караван из двух лодок-обласков, переплыв Обь,  причалил у нижней окраины поселка Александровское, что на крайнем севере Томской области. Его экипаж выгрузил на берег ящики с образцами породы и бутылки с пробами воды с бассейна Трайгородской. И вновь Карл Маркс, вращая колесами, поплыл, преодолевая течение могучей Оби, полный пассажиров, среди которых было немало геологов, нефтяников, топографов, возвращающихся с очередного полевого сезона. На нем плыли Алексей Анисимович, Николай Кондратьевич, а также и четыре студента геолого-географического факультета Томского государственного университета, для которых эта экспедиция была первой в их жизни…

…С целью изучения рельефа и геологии четвертичных отложений А.А. Земцов почти ежегодно организовывал отряды, работавшие совместно и по хоздоговорам с Томской геолого–разведочной экспедицией, Томским отделением СНИИГиМС и другими организациями. После окончания ТГУ я принимал участие в двух его экспедициях, – по рекам Ларь-Еган и Ильяк. Особенно запомнилась экспедиция на р. Ильяк, куда нас в среднем течении высадил вертолет.  Сначала мы пешком прошли почти к самым верховьям этой реки. Далее, вернувшись к месту высадки, на резиновой лодке спустились вниз по течению до устья.

Летними вечерами у костра Алексей Анисимович много и увлекательно рассказывал о своих экспедициях на реки Аган, Пур, Таз, Турухан. Это были поистине героические походы. В то время вертолетов еще не было, огромные расстояния приходилось проходить  пешком, на оленях, на лодках. Не было и современных средств против гнуса. Только неукротимая жажда познания тайн природы Западной Сибири,  святая любовь и служение своей науке позволили Алексею Анисимовичу  преодолеть эти, казалось, непреодолимые трудности.

Алексей Анисимович отличался чутким и внимательным отношением к своим коллегам, аспирантам, студентам. К нему всегда можно было подойти с любой бедой и получить реальную помощь. Ему чуждо было отношение сверху вниз. «Не боги горшки обжигают» – говорил он молодым начинающим ученым, вдохновляя их на трудном и увлекательном пути научного поиска. Именно таким запомнился мне этот замечательный человек, настоящий ученый, труженик.